Приезжая в это Крымское место в каждый отпуск, а то и по два-три раза, сознаешься себе, что зависть есть. Она существует. Можно сколь угодно часто и долго повторять себе и окружающим, что «мне нисколько не завидно!» и это будет тщательно скрываемая и всем видная ложь. Это зависть к живущим здесь, как Богом одаренным возможностью видеть эту красоту, прикасаться к ней, ощущать ее всеми чувствами. Жить, в ней растворенными и не осознавать уже ее. Это зависть к привычке ходить в местные магазины и не замечать удивительных сосен вокруг, можжевельников, не купаться в их запахе и не поражаться легкости дыхания.
Это все равно, что жить в Москве или даже в подмосковье и не разделять крепкий придорожный дух на ароматы бензина и солярки. Вполне вероятно, что в этой благодати живут и те, которые каждое утро здороваются с местным Солнцем, желтым, как цветущие опунции, а вечером благодарят его за подаренный праздник души. Зависть к ним вообще безразмерна. Вот кажется и все. Я в общих чертах описал этот Рай – Новый Свет. Можно сворачиваться. Но лезут, лезут воспоминания о тропе Голицына, пройденной не раз; о Караул-Обе с лестницей и святилищем тавров; о долинах Ада и Рая; о сказочном побережье между Туклакской бухтой и мысом Чикен; о Соколе с его необъяснимой аурой... И зависть к тем, кто сегодня, и завтра, и через месяц будет иметь возможность видеть все это, но не замечать…
Словно чувствуя мою душевную тягомотину, Леонид Алексеевич при распитии Саперави у подножья Кара-Дага, как бы невзначай, как семейный доктор, выписывает рецепт: «Вам бы, Игорь Николаевич, сходить на Новосветскую Сандык-Кая. Какие ж там виды открываются!» И назавтра после Ай-Георгия мы высаживаемся в Новом Свете.
Что сразу бросилось в глаза, так это обилие отдыхающих. По сравнению с 17-ым годом (не тем, - нового века), народонаселение поселка значительно выросло. По всем легкодоступным тропам движутся колонны культурно-отдыхающих масс, постоянно влезая, подчас – нарочно, в объектив.
Глаза пребывают в полной растерянности, после двух лет разлуки не в силах переработать изобилие видов, красок, света. Склоны новосветского амфитеатра напоминают акварельные иллюстрации к яркой сказке.
Неприятно поражает паутина тропинок, опутавших можжевеловую рощу. Паутина скудоумия ее задушит. Что это? Легко доставшееся легко растрачивается? Можжевеловая роща, Голубая бухта – их будто лишили права на неприкосновенность. Теперь только одуматься, что, как видно, почти невыполнимо. Иначе - зазвучат бензопилы под уникальными соснами и можжевельником.
Впрочем, это мое занудство распоясалось.
Боже ж мой, какая встреча! Сколько лет, сколько зим! Всего-то два года? Вы, я вижу, живы, вас пока еще миновало? Как я рад, как рад! Хорошо выглядите! Ну, будьте здоровы, берегите себя.
Пока я вам рассказывал ни о чем, Леонид с Леной уже сошли с натоптанного и ступили на подъем.
Догоняю и тоже ступаю. На мой вопрос – как пойдем? – Леонид в позе Суворова перед Альпами изрекает: «А здесь весь склон – тропа!»
Пытаюсь отследить его взгляд, чтобы узнать хотя бы направление. Выбранное им внушает хорошие шансы на возвращение домой. Это хорошо, что он снял свои черные хунтоподобные очки.
Впрочем, в течение всего подъема шансы метались в основном между значениями «уд.» и «неуд.», но как говорится – «Я пишу, значит я существую!» Больше о том, что под ногами, говорить не буду. Отсылаю к Ай-Георгию (Манджилу). Так вот, здесь покороче, но короткость с лихвой компенсировалась именно тем, что под ногами.
Леонид почти всегда говорит правду. Врать начинает только когда у него выходит из строя датчик расчета остатка маршрутного времени. С этим у него в этот раз было все в порядке и насчет открываемых пространств он тоже не обманул.
Впервые за несколько лет прозрачный воздух открыл нам на окоеме Караби-яйлу.
А под скальником Сандык-Кая открывается долина Рая.
Какой трогательно маленькой смотрится сверху Караул-Оба! Не верится, что в ней спрятаны лестница Тавров, короткое глубокое ущелье Адамово ложе, выводящее к Таврскому святилищу.
И Коба-Кая хороша с этой высоты.
Тропа Голицына прекрасно видна и похожа уже не на тропу, а на автостраду. А вот вопрос зреет, как нарыв на сидячем месте – во что превратится Крым после 100-150 поездов?
Нудю, нудю… Простите…
Ну а это природное создание довлеет над всем и без Куш-Кая Новый Свет не стал бы Парадизом. Скорее всего…
Попытайтесь представить гигантских акул верхней юры, оплывающих этот огромный риф. Или в ту пору главенствовали в морях ихтиозавры и плезиозавры? Море было теплым, пляжи пустынны, ветер носил запахи следов жизнедеятельности тирано-, стего- и прочих завров. В безупречном солнечном небе парили кожаные птеродактили, нефть только-только начала становиться нефтью и не было еще шалманов на Ай-Петри и джипарей, измордовавших все склоны Енишар.
Тьфу на меня! Опять понесло!
Давайте лучше гулять.
Нет меры восхищению мертвыми соснами на склонах новосветских гор. Думается мне, что они – деревья, которым за их жизненные муки после смерти был дарован Свет – новая жизнь на Земле с особым предназначением – продолжать творить новосветскую красоту неповторимым узором своих тел.
Сандык не спеша начинает готовиться к бурной осенней фотосессии, робко еще окрашивая склоны.
А мы продолжаем прогуливаться по скальнику, купаясь в очень сильном плотном ветре, а в душе – очередной праздник.
Проводим собственную фотосессию. Что-то захотелось попозировать! Да чего уж там – себя показать!
Тихим шагом, за разговорами, незаметно и легко, спускаемся в долину Рая.
И снова Караул-Оба становится строгой сторожевой горой с сигнальной вершиной. С упрямо растущими из ее бока соснами.
А вот и скальник Сандыка, с которого всего час назад смотрели на долину.
Но, справедливости ради, надо отметить, что, судя по карте, вершина Сандык-Кая (399 м.) находится севернее и мы до нее немного не дошли.
По всей долине разбросаны эдакие пирамидки, в густую тень от которых хочется нырнуть и подремать, выгоняя местным воздухом черноту из прокуренных легких.
Мы, конечно же, нырнули и устроили уютный привал с прекрасным красным вином и вкуснейшими бутербродами. На десерт был подан гамбургский мускат. Сквозь густую крону брызгало мелко покрошенное солнце и было хорошо. Мы не знаем, как там в Лондоне. – Мы не были. Зато мы в очередной раз, пусть совсем недолго, но побывали в Раю.
В программе Посещения завершающим пунктом было вкушение шампанского в давно облюбованном магазинчике. Но сухая травка под нашими телами так умиротворяюще хрустела, а солнечные искры так украшали тень нашего можжевельника, что только видение шампанского «Новый Свет розовое полусладкое», миражом сверкнувшее алмазным ожерельем капель на холодной запотевшей бутылке, заставило нас собраться и пойти на выход из Райских кущ.
Мимо таинственных иероглифов, указывающих направление к Лестнице,
мимо старых друзей с обещаниями непременно сюда вернуться,
доходим до магазинчика, заходим в его прохладу и Райским же напитком завершаем прогулку по Природной Фантазии.
А тем, кто не был здесь, рекомендую посетить.
Тогда и вы узнаете, что такое Настоящая Зависть.
…ничтожный заштатный городок... (Путеводитель по Крыму. 1889 г. под ред. Н.А. Головкинского)
«…обойденный даже почтовой дорогой…» Так накануне XX-го века начиналось описание бывшей блистательной столицы крымских ханов в Путеводителе Сосногоровой и Головкинского. Город, бывший одним из богатейших среди многих на Великом Шелковом Пути, в начале XXI-го века был обойден уже трассой «Таврида». Скорее всего, это к лучшему. Город сохранит свой уникальный лечебный воздух. С другой стороны, одна из хранительниц памяти о Грине в его доме на Либкнехта 52, милая девушка, с явной горечью сказала мне, что до «Тавриды» знающие люди, проезжая через город, заезжали в гости к Александру Степановичу, а сейчас и те редки.
Крымский Урюпинск, огромная деревня, раскинувшаяся в долине между Агармышем и речкой Чурук-Су, в сентябре представляющей собой маленький сухой извилистый каньон. Солхат, Левкополь, Эски-Крым… По Кеппену это город двадцати двух имен. Столько их он нашел в упоминаниях о нем от античных греков до последнего имени – Старый Крым.
Долго я собирался доехать до Старого Крыма, побродить по его солнечным улицам и улочкам. Посидеть в густой тени садов, свисающих массивными ветвями из-за заборов, посидеть в татарском кафе… Но садясь в машину в Орджо, я на ровном месте подорвал спину, неудачно повернулся, укладывая фоторюкзак в салоне и превратился в букву «Г». Причем перекладина этой буквы была длиннее ножки. Положение усугубилось тем, что в Краснодаре, закидывая свой тридцатикилограммовый чемодан в багаж автобуса, поясницу будто подломил. Слава Крыму, природа тогда меня поставила на ноги за три дня и 4-го сентября я уже карабкался на Кара-Даг. А сейчас весь вид хорошего поселкового знакомого, таксиста Николая и его Ауди как бы говорил: «Ну, бляха-муха, Николаич! Ну как же так! Поездка срывается, день насмарку… Надо было мне трансферников до Симферополя везти…»
Решаюсь ехать. Беру с собой монопод, который можно использовать, как палку-ходилку. Очень он мне, кстати, помог.
Город полностью оправдал мои ожидания. Он был обильно полит солнцем, был тенист и густо зелен.
Оговорюсь сразу. – Фотографировал я мало. Да и те фотографии, что есть, сделаны больше по необходимости – «…уж коли ты здесь…»
По Старому Крыму очень хорошо просто ходить и смотреть. Так вот, не спеша, постукивая моноподом, дохожу до домика Грина.
Поговорив немного с хранительницей домика-музея и чуть выпрямив спину, иду дальше. Невозможно передать словами, как тихи, безлюдны и спокойны эти улочки!
Очень неожиданно среди мощных орехов узнаешь нашу березу. Причем, березу крепкую и сильную, как «женщины в русских селеньях…»
Спускаюсь к околице этой просторной деревни, где за сухим руслом Чурук-Су поднимаются Старокрымские горы.
И уж совсем не спеша иду вдоль русла, густо поросшего подчас непроходимыми зарослями колючих кустарников и просто огромными ивами или ветлами – я не очень разбираюсь в них. Но тень они дают богатую и под их кроной, присев, откинувшись на ствол, замечательно отдыхается. Где-то недалеко, на склоне горы, тускло позвякивают колокольчики. Судя по «ме-е-е-еканью», это козы.
А глазам-то как хорошо здесь! – Здесь то, что нравится и умел бы я подбирать краски и рисовать, то, вероятно, потерялся бы в этюдах, как в этих зарослях. Непотерянный, дохожу до часовни святого Пантелеймона. Здесь же источник.
Поднимаюсь повыше – посмотреть на город сверху. Поднявшись до первой ровной площадочки, сознаю, что спина отказывается со мной дружить. Пожалуй, пора возвращаться к исходной точке и вызывать Николая из поселка.
Делаю фото на память
И по дороге с каким-то кабалистическим знаком, то ли 6, то ли 9, в зависимости от точки зрения, спускаюсь в город.
И снова покой. Безлюдные улицы, улочки, проулки… Редкий прохожий попадется навстречу. Что-то не сделано… Ах, да, - не посидел в кафе. Ладно, сходим с Леной в «Старый Крым» в поселке. Там вкусно готовят. Думаю, что не хуже, чем в Старом Крыму.
И не верьте тому, что печально в Руси известный темник Мамай, обезглавленный генуэзцами Каффы, был похоронен в Старом Крыму. После того, как ему накостылял Дмитрий Донской, никому он стал не нужен. Особо задолжал он Солхату. А спрашивать, где его могила, надо у итальяшек. Впрочем, И. К. Айвазовский знал о предполагаемом месте погребения несостоявшегося хана.
Это я так просто написал. Что-то вспомнилась Золотая Орда.
Недели из семи пятниц…
На самом деле практически весь год состоит из недель с одной пятницей. С понедельника мы начинаем ждать пятницу, поэтому она долгожданна. Пятница является рабочим днем и возвращаемся мы с работы, как правило, вечером. В пятницу вечером особенно остро осознаешь, что впереди два выходных и в душе поются песни и становится праздник. Отсюда следует, что лучший день недели – вечер пятницы!
Но есть и исключения. В отпуске все иначе. Каждый день с утра и до «спокойной ночи» в душе шумит-поет душевное застолье и каждый день, кроме последнего, является кануном очередных выходных. Совсем, как пятница. Или семь пятниц.
Очень хорошо это видно в местах массового скопления счастливых лиц, например, на пляже у «самого синего в мире…»
Прекрасно видно, что торопиться им некуда и над пляжем стоит плотный слой концентрированной радости. Те же, кто не успели занять место до массовки, особенно знающие, переваливают через невысокий мыс и через десять минут оказываются, буквально, на пустом месте.
Общественной радости здесь, конечно, поменьше, зато собственные не толкаются локтями и коленками и не портят друг другу настроения. С этим пляжем у меня связаны воспоминания о далекой юности, о первой с моей дражайшей Еленой Павловной поездке в Крым в 1983 году. Было ей, как и есть по сию пору, восемнадцать лет. Что-то меня заставило зайти по грудь в море, чтобы «щелкнуть» мою драгоценную. И уже дома я понял, отчего меня в воду с камерой понесло.
Все случилось, как и в том далеком 83-ем. С ракурсом сейчас я немного промахнулся, но сам факт!!!
К слову о пляжах. – За все три недели я был на пляже с целью позагорать-искупаться всего четыре раза. Хотя погода благоприятствовала. В море не тянуло. Интереснее было просто сидеть на горячем песочке и смотреть вокруг. Например, за рыбаками.
Хороша рыбалка на море, особенно в таком месте, как Орджо. В сумках или рюкзаках у них «с собой было». И ведь что характерно, - не общеупотребительные водка-пиво, а хороший крымский портвейн, а то и мадера. Уважаю…
Или, увидя такое, полдня ломать голову, как же он понесет все это обратно с водой?…
Плюнув на пляж, можно рвануть в Феодосию, тормознуть катерок и прокатиться в Двуякорную бухту, посмотреть со стороны на хоженные-перехоженные берега и обогнуть мыс Ильи, самое начало Крымских гор. Мыс, начало Тепе-Обы, который первым из всех гряд встречает Солнце.
Солнца в этом году сентябрь подарил нам с избытком.
Иногда его было так много, что море переполнялось им и солнечный свет начинал, как густомолочный туман, подниматься над волнами, а те выплескивали его ослепительные сгустки на берег.
Каждый день завершался бушующими закатами.
Природа, люди, кошки и собаки с птицами, кафе и общепит терпеливо дожидались конца этого небесного спектакля и только после закатного успокоения зажигали свои огни. Морской флот поселка отходил ко сну, слегка покачиваясь в уютной бухте под темнеющим небом. Их капитаны, штурманы, боцманы, матросы брали курс на маячные огни увеселительных заведений на переполненной публикой набережной.
Пользуясь отсутствием Луны, которая вот-вот должна выкарабкаться из-под Иван-Бабы у края Киик-Атламы, на небо высыпались звезды.
Наступил очередной вечер очередной пятницы.
Интересен диалог двух девчушек, прощающихся у спуска на набережную:
- Ты сегодня ночуешь в гараже? Куда мне приходить утром?
- Ага, мы там до конца недели жить будем.
А что? Да просто – Бархатный сезон.
Вот теперь, кажется, всё...
Время, время…
Как незаметно ты было в Крыму! Где три недели, целых три – непостижимо много, нам казалось, дней под долгожданным крымским солнцем?
А сейчас ты осязаемо и видимо уносишь нас от еще не пройденного, от еще не виданного…
Спасибо всем за внимание!
Елена, Игорь, Леонид (+7 978 849 2825).
31 августа – 21 сентября 2019 г.
Крым. Орджоникидзе и окрестности
Это зависть к живущим здесь, как Богом одаренным возможностью видеть эту красоту, прикасаться к ней, ощущать ее всеми чувствами. Жить, в ней растворенными и не осознавать уже ее. 
Спасибо за понимание.
Зависть это форма печали. А жить в состоянии "безразмерной" печали вредно для нашего организма.
