Маленькие чудеса - Сказки блудного монаха

Солнце в ладонях

Сперва ты собираешь рюкзак. Шорты, майки, плавки летят в его утробу. Потом ждешь день покупки билета, покупаешь и опять ждешь дня старта. Опять пакуешь рюкзак и перетряхиваешь его. Снова и снова. А по ночам ты уже окунаешься в брызги синего неба.
Рабочее настроение все больше и больше гаснет. Сперва, считаешь дни до старта, потом часы и минуты. Достаешь своим ждунством друзей и знакомых, они уже боятся затрагивать с тобой тему отдыха. Лучшая из женщин загадочно улыбается, а в ее глазах уже горит крымское солнце.
Берешь в магазине бутылку Массандры, и вечером щурясь на солнце, неспешно прихлебывая из стакана, ждешь завтрашнего дня.
Утро. Крепкий чай, бутерброды. Растоптанные кроссовки на ногах, как домашние тапочки.
Маршрутка до Минска, суматоха вокзала, перрон неспешно уходит назад. И ты совершенно неожиданно для себя понимаешь, что сбылось и получилось! И широченную улыбку невозможно спрятать.
Стук колес, ветер в окно, глоток мадеры, новая книжка в смартфоне, заблаговременно залитая музыка, бесконечные разговоры ни о чем.
Чай будете? Конечно, будем, и печенье тоже.
Степи, горячий ветер бьет в лицо, выжженное добела небо.
Арки вокзала в Симферополе, гомон толпы.
Выпрыгивая из вагона, обнимая лучшую из женщин, поднимаешь руки к небу.
И вбираешь солнце в ладони.
Опять маршрутка, жадно впитываешь в себя пролетающие мимо холмы и плюшевые горы. И дышишь, не можешь надышаться.
Множество раз виденная картина –Карадаг, море, арка. Сердце на секунду останавливается, и начинает бодро стучать дальше.
Бросаешь рюкзак с барахлом и бежишь на море. Здороваться с друзьями, купить вина, перекусить это всем потом.
Обжившись за пару дней, берешь на утро билеты на маршрутку.
Утро, еще не жарко, в рюкзак бутылку с водой.
Автостанция, таксисты, суетящиеся приезжие, и на все это сверху смотрит Сюрю-кая.
На повороте у Солнечной долины остановите, пожалуйста.
Дорога плетет свои кружева между гор и виноградников.
Огромный пустой пляж, только мы и море.
С разбегу ныряешь, а потом ложишься на спину, раскинув руки. И без единой мысли пялишься в небо.
Буквально физически чувствуешь, как оттаивает душа, отваливаются корочки обид и проблем накопившиеся за год. И вся рабочая суета, проблемы со здоровьем уходят в глубину и растворяются в волнах.
Мокрые волосы лучшей из женщин забавно топорщатся, а ресницы украшены капельками воды.
И соль на губах совершенно не мешает целоваться.
Лаская солнце в ладонях.
А потом Крым ведет тебя по своим дорогам, щедро делясь своей красотой, даря крышу, вино и пищу. Ты теряешься в потоке времени, иногда возвращаясь в реальность звоня домой. А потом снова ныряешь с головой в свой Коктебель.
Рассветы на пляже, купания, прогулки к Волошину, в Тихую, болтовня в беседке и на набережной, вино, от которого не пьянеешь, ароматы полыни на Клементьева, ковыль идущий волнами под ветром у Арабатки, сменяются музыкой на закатной набережной. И ты счастливым дельфином плывешь в этом море.
Пока не наступает день отъезда.
Рассвет, розовый Карадаг, чистая как стекло вода. И ты буквально за уши, вытаскиваешь себя из воды. Кофе, глоток коньяка, под шелест волн. Идешь к дому, изо всех сил стараясь не обернуться.
Собранный рюкзак на плечах, автостанция, все также толкучка.
Пора …
Переплетаешь пальцы с пальцами лучшей из женщин. И уезжаешь.
Сжимая солнце в ладонях.

Обалдеть!

Зато я электрик хороший!

buka писал(а):

Обалдеть!

Зато я электрик хороший!

а я плов умею готовить) хошь бухарский, хошь ферганский, хошь кокандский, хошь самаркандский

[alex1966]

отец тук писал(а):

Утро, еще не жарко, в рюкзак бутылку с водой.

Именно все так Сергей . И в этом году по традиции , по приезду в Коктебель , в первую очередь будет встреча с Тихой бухтой .

Камешки в ладони

В этом году южный ветер не пахнет горькой степной полынью, не радует винными нотками мадеры в своем дыхании. Но в нем все так же есть вкус морской соли, горит солнце и звучит песня странствий. Мне бесконечно жаль, что в обозримом будущем мои дороги будут проходить мимо Крыма. Но когда становится совсем плохо и свет гаснет в глазах я тянусь к нижнему ящику рабочего стола. Там за ворохом старых бумаг, ножей, обрывков кожи, среди просыпавшегося табака спит в ожидании своего часа кисет. В кисете прячутся ключи к дверям от опостылевшей реальности, с задолбавшим диализом, постоянной жаждой, потерями сознания и прочими радостями разваливающегося тела. В котором, как в замке Иф, оказался заперт я.
В кисете дремлют камушки, собранные на пляжах моего Крыма. Немного, меньше десятка, но очень разные. Некоторые цветные, некоторые покрыты трещинами, один угольно-черный, залитый тьмой, в которой время от времени мерцают искры.
Не глядя запускаю пальцы в кисет, закрываю глаза и подношу камешек к губам, так чтобы дыхание согрело его. Минуту ничего не происходит, а потом…
Ветер безжалостно высекает слезы из глаз, из-под кроссовок течет глина Хамелеоши. Над морем в сторону Коктебеля, в своем пугающем великолепии идет Госпожа Гроза. В угольно-черном плаще, расшитом тяжким сиянием молний.
И раскрывающийся веер возможностей кружит голову гораздо круче мадеры. Можно сбросить кроссовки и пойти в Тихую купаться, наслаждаясь из укромного места буйством стихии. Можно, по-быстрому, перевалив Кучук-янышар, спустится к волшебному дому Никиты. Где у общего вечернего костра, можно обжигаясь пить черный как деготь чай из куксы, и болтать ни о чем. Можно нащупав в рюкзаке бутылку портвейна, пойти в гости к Жене. Пробовать сыр, полночи, пить портвейн, так и не допив бутылку, и не наговорившись до конца. А рассвет встретить на пляже, в компании Фавна. Допить с ним портвейн, неумело, но с чувством подпевая его свирели, и отправится отсыпаться. Вселенная Коктебеля бесконечна и прекрасна. Бродить и бродить.
Открываю глаза, в руках серый камешек, покрытый плотной сетью трещинок-путей, покрывших собой уверенно проглядывающий профиль Карадага. Пальцы чуть заметно пахнут степью и морем.
Запускаю пальцы в кисет опять, вытаскиваю, подношу к губам….
С огромного бесконечного неба жарит солнце, широченный и пустой пляж. Частично забросало водорослями, надо сходить за граблями убрать. На горизонте слева плещется драконья туша, за спиной подпирает выжженное небо Эчкидаг. Солнечная долина, мой маленький заброшенный рай. Колено холодит бутылка солидоловской "мадеры", заботливо накрытая майкой. Опускаю майку назад, не сейчас, еще рано. Кроссовки падают в песок, вместе с шортами. Пляж восхитительно пуст. И море обнимает тело своими волнами, делает его легким и сильным. Легко снимая коросту усталости с души и тела, исцеляя и наполняя силой. Отплыв от берега, раскинуть руки-крылья и залечь на волнах, подставляя свое лицо солнцу и ветру. Потерявшись по времени, довольным и усталым, выбраться на берег, повалившись навзничь под деревом. Наслаждаюсь ровным теплом, идущим от камней и песка. Протянуть руку, не гляди взять бутылку, зубами вытянуть пробку, и захлебнуться в потоке меда, солнца и орехов. Вселенная Солнечной долины не толкает тебя дальше, за новый поворот и холм, это не мир бродяг. Это уютный дом, в котором всегда тепло и никто не мешает, где можно отдохнуть от бесконечной борьбы, найти себя заново, собрать из обломков и исцелится.
Открываю глаза, на ладони лежит ярко-желтый камушек, от которого к кончикам пальцев течет ровное тепло. Пальцы пахнут медом и солеными орешками.
Пальцы сами лезут в кисет, камешек обжигает холодом кисть.
Поздний вечер, покрытая трещинами асфальтовая дорога вдоль моря, сумерки фиолетовым покрывалом ложатся на мир. По левую руку угадывается громада Меганома. Костер, по быстрому собранный из обломков досок и высохшего как порох хвороста, отгоняет темному на пару метров. Оставляя за кругом света тайны и страхи. На углях закипает вода в помятом котелке, из рюкзака достаю желтую жестянку, примерно до половины заполненную черным чаем. Не трухой в пакетиках, а крупными листьями. Вскрыть крышечку, привычно задохнуться от плотного аромата исходящего из жестянки, от предвкушения удовольствия. Засыпать чай в кипяток, одна ложка на себя, одна на общий котелок, и одна в расчете на того кто придет к костру ночью. И отправить котелок на угли запариваться. Колючее шерстяное одеяло уже расстелено недалеко от огня, рюкзак лежит у изголовья, кроссовки сброшены. В руках кружка исходящего паром удовольствия, горького, терпкого, от первого до последнего глотка. Каждой каплей стирающей усталость от дневного перехода из гудящих ног. Черствая лепешка, купленная в горах над Солнечной долиной, подогрета на углях.
У костра становиться чуть темнее. По другую сторону костра встает массивная широкоплечая фигура зрелого мужчины. Черные волосы щедро присыпаны солью времени, шрамы на лице и руках, мозолистые ладони привычно держат у плеча вытертую палицу. На плечи наброшена вытертая от длительной носки шкура льва. У входа в Аид, встречаются разные тени, место такое. Ломаю пополам лепешку, накрываю ей котелок и придвигаю к краю освещенного круга. Откидываюсь на одеяло и закрываю глаза, пора спать.
Эос красит розовыми мазками еще темный небосклон. Костер давно прогорел и угли остыли. Лепешки нет и котелок пуст. От кострища, вдаль к морю, уходят следы двух пар человеческих ног и следы очень крупной собаки. Пожимаю плечами и сворачиваю нехитрый лагерь, пора идти дальше.
Меганом место вопросов, на которые не всегда удается найти ответ. Пропитанная тайнами, загадками, иногда мрачная, вселенная легенд древности.
Открываю глаза, на ладони угольно черный камушек, ледяной даже в жаркий день. В глубине которого мерцают искры. Если поднести его к уху то на грани слышимости, чудится выводимая двумя мужскими голосами песня:
Хай, гроза над морем,
Хай, Тифон стоглавый,
Хай, гроза над морем,
Хай, бушует Тартар
Хай, гроза над морем,
Хай, гроза над миром
И слышен рык Кербера.
зы камушки не закончились

Хай!

[Dmitry]

Очень сильно написано! Сразу в Коктебель мысленно перенесся
Полу фантастика пересекающаяся с реальностью завораживает когда читаешь

Туго натянутый тент, оставляющий много воздуха и свободы, и при этом защищающий от непогоды. Шелестящие листья дубов над головой, и где то через облака пробиваются отсветы луны, танцующей с облаками неспешный вальс. Мерцающее серебро Луны стекает по Ильяс-кая, широкими волнами. Лучшая из женщин давно и сладко спит, вымотавшись в бесконечной веренице подъемов и спусков под лесными кронами. Костер почти потух, и только тонкая струйка дыма поднимается в небо. Разгорающийся в трубке табак, на секунду подсвечивает скулы, а потом поляну опять накрывает темнота.
Лесной народ занимается своими ночными делами. У родника замерла недовольная Наяда. Сатир, что живет в соседнем распадке, повадился купаться в чаше родника, поднимая муть со дня, ей придется наводить порядок. Из кроны дуба мерцают огоньки глаз. Дриада, хозяйка дуба брезгливо морщит точеный носик от запаха табака. Где то в лесу слышен хруст веток, это кабан ведет свое семейство сквозь кустарник в глубину леса. На секунду подсветив небо, сполохом падает звезда.
У Храма Солнца разливается свет. Либо очередные уфологи жгут костер и призывают силы Космоса, либо действительно кого то разбудили. И разбуженная сила будет гонять уфологов по лесу. Шумное место, много людей, много не людей. Уже сквозь сон слышится рокот барабанов.
А под утро пришел дождь, сонно бродил по поляне, шелестя лежалой листвой на земле, пугая ежиков. Играл тонкими пальцами на натянутых веревках, барабанил по тенту, бормотал о чем то. Принес с собой свежесть и поднял ароматы леса, пропитав ими лагерь. Намекал на кофе и торопил в путь.
Вселенная лесов и гор, лесного народа изгнанного из мира людей, и живущего под волчьим солнышком. Одна из частей огромного мира Крыма.
На ладони лежит толстобокий желудь, и пальцы пахнут лесной свежестью.

[alex1966]

отец тук писал(а):

В этом году южный ветер не пахнет горькой степной полынью

Отец Тук ! Чувствуется что то ностальгическое в Ваших словах . Спасибо большое .

предварительно

Пожалуйста зарегистрируйтесь чтобы увидеть ссылку

Пожалуйста зарегистрируйтесь чтобы увидеть ссылку

Пожалуйста зарегистрируйтесь чтобы увидеть ссылку

Пожалуйста зарегистрируйтесь чтобы увидеть ссылку