Стихи, посвященные Крыму

Не в тему получается, разве что к большой теме (История и народы Крыма) наша семья некоторое отношение имеет, но дорасскажу !
Бабашка так и работала всю жизнь на военном заводе в Перми. После войны в Ленинград не вернулась, хотела, но ее третий муж возражал, он был родом из под Омска, на 8 лет ее моложе, на Курской дуге потерял правую руку, в Перми лежал в госпитале, там они и познакомились. О судьбе своего отца бабушка не знала, а маму свою из Крыма забрала к себе в Пермь.
С 2014 я стала регулярно бывать в Крыму, тут то и припомнила бабушкины рассказы, но бабушка была человеком сдержанным и строгим, рассказов было немного. Спросить могла только у Наташи, единственной, кто жив из пятерых детей, позвонила ей в Пермь, получила приглашение в гости. В 2016 отправилась на историческую родину, мы с Натальей пересмотрели все имеющиеся фотографии, перечитали подписи, сделанные бабушкиной рукой, но понять, в каком городе Крыма родилась и жила до 1931 года бабушка, так и не смогли.

А выглядит это примерно так. Слева бабушка, справа ее муж, которого помню как дедушку.

Пожалуйста зарегистрируйтесь чтобы увидеть ссылку

Или вот еще.

Пожалуйста зарегистрируйтесь чтобы увидеть ссылку

И на обратной стороне.

Пожалуйста зарегистрируйтесь чтобы увидеть ссылку

Вероятно с детьми сфотографировалась бабушкина мама, т.е. моя прабабушка, брат Шурик умер во младенчестве.
Стихи навеяли ...

НинаИва писал(а):

сфотографировалась бабушкина мама

Ох какие у вас женщины в роду симпатичные.

Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.

Дева тешит до известного предела —
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятья невозможны, ни измена!

___

Посылаю тебе, Постум, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.

Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных —
лишь согласное гуденье насекомых.

___

Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он — деловит, но незаметен.
Умер быстро — лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.

Рядом с ним — легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях империю прославил.
Сколько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.

___

Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.

И от Цезаря далеко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники — ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

___

Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела —
все равно что дранку требовать от кровли.

Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я — не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.

___

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им…
Как там в Ливии, мой Постум, — или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?

___

Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.

Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.

___

Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.

Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.

___

Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце,
стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.

Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке — Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.

Почему то для меня это стихи про Крым. А именно про Судак. А что, глухая провинция у моря.

turner Что-то тоска чувствуется в стихах, ностальгия? Римский (крымский) друг не отвечает...

Анатолий Горовой

Я был в горах и слушал тишину,
Там старые легенды пел мне ветер,
Про то, как небо создало Луну,
И как возникло Солнце на рассвете.

Закрой глаза и слушай глас Богов,
Почувствуй мощь нетронутой природы.
Поднявшись в небо выше облаков,
Совсем не жаль все прожитые годы.

Я был в горах и снова буду там,
Судьба моя теперь навечно с ними,
Воздвиг я здесь Души Небесный Храм,
И это место стало мне Святыней!

turner писал(а):

Почему то для меня это стихи про Крым. А именно про Судак. А что, глухая провинция у моря.

И для меня про Крым... Только про Мирный Но тут уж кому что ближе

Добавлено спустя 4 минуты 48 секунд:
А я еще вот это люблю у Бродского. Кстати, написано в Коктебеле, а значит про Крым!

Иосиф Бродский
С видом на море
Октябрь. Море поутру лежит щекой на волнорезе. Стручки акаций на ветру, как дождь на кровельном железе, чечетку выбивают. Луч светила, вставшего из моря, скорей пронзителен, чем жгуч; его пронзительности вторя, на весла севшие гребцы глядят на снежные зубцы.

Покуда храбрая рука Зюйд-Веста, о незримых пальцах, расчесывает облака, в агавах взрывчатых и пальмах производя переполох, свершивший туалет без мыла пророк, застигнутый врасплох при сотворении кумира, свой первый кофе пьет уже на набережной в неглиже.

Потом он прыгает, крестясь, в прибой, но в схватке рукопашной он терпит крах. Обзаведясь в киоске прессою вчерашней, он размещается в одном из алюминиевых кресел; гниют баркасы кверху дном, дымит на горизонте крейсер, и сохнут водоросли на затылке плоском валуна.

Затем он покидает брег. Он лезет в гору без усилий. Он возвращается в ковчег из олеандр и бугенвилей, настолько сросшийся с горой, что днище течь дает как будто, когда сквозь заросли порой внизу проглядывает бухта; и стол стоит в ковчеге том, давно покинутом скотом.

Перо. Чернильница. Жара. И льнет линолеум к подошвам… И речь бежит из-под пера не о грядущем, но о прошлом; затем что автор этих строк, чьей проницательности беркут мог позавидовать, пророк, который нынче опровергнут, утратив жажду прорицать, на лире пробует бряцать.

Приехать к морю в несезон, помимо матерьяльных выгод, имеет тот еще резон, что это — временный, но выход за скобки года, из ворот тюрьмы. Посмеиваясь криво, пусть Время взяток не берет — Пространство, друг, сребролюбиво! Орел двугривенника прав, четыре времени поправ!

Здесь виноградники с холма бегут темно-зеленым туком. Хозяйки белые дома здесь топят розоватым буком. Петух вечерний голосит. Крутя замедленное сальто, луна разбиться не грозит о гладь щербатую асфальта: ее и тьму других светил залив бы с легкостью вместил.

Когда так много позади всего, в особенности — горя, поддержки чьей-нибудь не жди, сядь в поезд, высадись у моря. Оно обширнее. Оно и глубже. Это превосходство — не слишком радостное. Но уж если чувствовать сиротство, то лучше в тех местах, чей вид волнует, нежели язвит.

Подтянем Тему

Владимир Маяковский

Чуть вздыхает волна,
и, вторя ей,
ветерок
над Евпаторией.
Ветерки эти самые
рыскают,
гладят
щеку евпаторийскую.
Ляжем
пляжем
в песочке рыться мы
бронзовыми
евпаторийцами.
Скрип уключин,
всплески
и крики —
развлекаются
евпаторийки.
В дым черны,
в тюбетейках ярких
караимы
евпаторьяки.
И сравнясь,
загорают рьяней
москвичи —
евпаторьяне.
Всюду розы
на ножках тонких.
Радуются
евпаторёнки.
Все болезни
выжмут
горячие
грязи
евпаторячьи.
Пуд за лето
с любого толстого
соскребет
евпаторство.
Очень жаль мне
тех,
которые
не бывали
в Евпатории.

честно украдено на просторах -
вот феодосия далёкий
обычный южный городок
в нём можно тайно от морозов
нехорошо себя вести

Коль пошла такая пьянка.))) Я конечно не Маяковский,просто когда то в 2018-м наверное,сидел дома. И вдруг такая ностальгия накатила по Крыму,ну и написалось пара строк.
Сентябрь почти что наступает,

А с ним и осень к нам во двор

И настроение отступает

И хлада ветра грянет хор.

Зачем тянуть,продлим же лето.

И самолетов караван, готов вспорхнуть.

Тепло одеты,пора,пора нам тоже в путь.

Салют ,прекрасная Таврида,

Тепла,радушна .как всегда.

Любви прелестная Киприда,

Утопит в ласках нас тогда.

И если Вы ещё сидите,

Бросая в мо'кры окна взор?

И недовольные брюзжите,

То я лечу во весь опор!»....
Возможно я даже помещал их на форуме не помню.

Она входит к нему хозяйкой и садится за стол на кухне. А на нем лишь очки да майка: он совсем позабыл про туфли, он совсем позабыл про кофты, потому что июль был жарким. Её волос оттенка охры...

– Ты доехала?

– Добежала.

И молчат минут десять где-то, и никто ни о чем не просит.

– А я снова вернулась, Лето.

– И я ждал тебя снова, Осень. В этот раз как-то рано.

– Знаю. Только я не могу так, веришь? Я, представь, по тебе скучаю... Хорошо. Проведешь до двери?

И встаёт. И идёт к прихожей. Он - за ней, но без просьб остаться. И касаются бледной кожи десять смуглых от солнца пальцев, и стирают со щёк слезинки пара губ, горячее воска. Он обнял её сильно-сильно; прошептал:

– Дорогая Осень, а давай всех обманем? Знаешь, это много ума не надо, чтобы слить, как звучанье клавиш, и мой август, и твой сентябрь. Не надолго, всего неделя. И никто не заметит это.

Осень медленно шепчет:

– Верю. Хорошо. До свиданья, Лето.
__________

Бабье лето случилось чудным: очень тёплым, почти что жарким. Дети днями купались в пру́дах и неделю носили майки.

Двое сели на кухне где-то, и в глазах их стояли слёзы.

– Я вернусь к тебе снова, Лето.

– Буду ждать, дорогая Осень.

© Алена Котова

turner писал(а):

Почему то для меня это стихи про Крым. А именно про Судак. А что, глухая провинция у моря.

Для меня они тоже всегда однозначно про Крым. Про Крым юго- восточный. Но какой именно- каждый решит сам.